ЗАВИСИМОСТЬ ОТ АГРЕССИИ
Вновь и вновь пишут мне, что я злой человек. В этом есть большая правда, горькая для меня. Садистские наклонности я помню за собой с пионерлагеря, где мама моя была вожатой, старшей вожатой, а мне иногда поручала с малышами повозиться. Мои братья тоже с малышами возились - и делали это лучше меня. А я вел себя как обычный плохой воспитатель - кричал, грозил. Хорошо иметь братьев - они наглядно показывают, что среда одна, а реакция на среду дело личное и свободное. Когда ребенок в семье один, у него нет этого базового опыта свободы от среды, он уверен, что его реакция - неизбежная.
Потом то же, пусть в меньшей степени, повторилось на моих детях. Конечно, "среда", "возраст" (я стал отцом в 20 лет), но факт остается фактом. И я считаю, что можно говорить об определенном невеселом жизненном сценарии, своего рода зависимости от агрессии, подобной зависимости от алкоголя.
Возможно, такую зависимость можно даже лечить, как лечат алкоголизм, ровно по тому же алгоритму. Организовать группу АА - "Анонимные агрессоры" и так по ступенечкам, по ступенечкам... И главное - понимать, что это на всю жизнь, до гроба. Что, если ты не проявляешь агрессии, ты не вылечился, агрессивность все равно в тебе сидит.
Но и так, как сейчас, без группы, я собой скорее доволен, прости, Господи, мою самоуверенность! Потому что я сознаю эту свою особенность и принимаю меры, чтобы она оставалась внутри и не проявлялась. А добрые люди не сознают, что и в них есть агрессивность... И в итоге я, человек злой, часто более добр, чем люди добрые. Точно так же как я, человек скуповатый, иногда щедрее, чем щедрые - не от щедрости, а от самоконтроля.
Все эти общие рассуждения имеют особый смысл, потому что я живу в России. Не в Канаде или Таиланде, а в России - раковой опухоли планеты! Тут разговоры о доброте имеют совершенно особое звучание.
Любопытно, что основной поток агрессии в России исходит от людей как раз добрых по характеру и жизненным сценариям. Как та же вдова Померанца. Как и основной объём алкоголя выпивается отнюдь не алкоголиками. Миркина один раз в жизни, может быть, проявила агрессивность, когда заявила, что у украинцев "пена на губах" - что, в сочетании с умалчиванием о пене на российских губах, было не только ложью, но и подлостью.
Другое дело, что этот разовый акт агрессии, в отличие от моих частых, имел большое значение, эхо - он поощрил такую же агрессию во многих русских образованных людях. Ведь агрессивность, как и алкоголизм, имеет социальное измерение. Этим отличается от порнозависимости, скажем, которой предаются в одиночку.
Отдельный вопрос - что я не отношу к актам агрессии. Резкость - не агрессивна. Когда я называю подлецов подлецами - Навальный, Собчак - это не агрессия. Это защита и самозащита. На мою жизнь наваливается ложь, я отбиваюсь. Я делаю другим то, что хотел бы, чтобы делали мне. Мне в пятнадцать лет, да и позже, очень не хватало правды. 1970-е годы -глядишь вокруг, и все - нет, не врут, это же застой, а не 1937 год - но молчат. Поэтому я радовался диссидентам, но поэтому и очень отличал правозащитников от антисоветчиков. Амальрик, Автарханов - говорили правду, были антисоветчиками. Но большинство диссидентов были именно правозащитниками, они не то, чтобы не хотели, но, скорее, не умели говорить самую важную правду, о том, что не в "отдельных недостатках" дело. Принципиальное дистанцирование от политики делало правозащитное движение таким же ущербным, как сегодня - движение благотворительное.
Ущербным не в политическом смысле, а в смысле правозащиты или благотворительности. Увы, это и делает тоталитаризм тоталитаризмом - в нем невозможно ничего делать хорошо, не вступая в конфликт с системой. Система беззакония пронизывает все, от медицины и милиции до школы, ухода за газонами и космических исследований.
Достаточно ли было бы сказать, что Собчак не подлец, а лишь делает отдельные подлые поступки? Думаю, недостаточно. Доказывать не буду. Важнее другое. Я знаю, что "такой-то подлец" прочитывается в России как приговор: "такой-то безнадежен". Вот здесь у меня принципиально иная - и, думаю, нормальная - позиция. Такой-то именно подлец, а не автор отдельных подлых поступков, но это не означает, что с ним нельзя иметь дел, бытовых и политических. Можно, конечно! И нужно - это и называется "условная поддержка". Недаром Горбачев так рассвирепел на Сахарова за "условную поддержку". Условие-то ведь простое: буду следить, чтобы не было подлостей. А человек хочет иметь право на подлость, которая есть ведь та же агрессия, только обернутая в фольгу с блестками. Так вот, нет права на подлость. Нет и права на агрессию, конечно. Права нет, а рефлекс, а иногда даже и обязанность - есть. И я не буду называть это "самообороной" или "превентивным ударом" или "защитой беззащитных". Да, это агрессия. Словесная - но это ужасно много, мы же все люди, существа словесные.
Одно меня, полагаю, оправдывает. Российский милитаризм стоит не на милитаристах - их много, но они не большинство. Он стоит и не на "равнодушных" - их, мне кажется, вообще нет, и популярная в блогах цитата про равнодушное болото как опору тирании мне кажется попросту неверной банальностью. Российский милитаризм стоит на гнилой российской доброте. Доброте конформизма, доброте дешевой, доброте мелкой. Недобрая это доброта. Доброта за чужой счёт. От нее погибли уже миллионы людей - сотни тысяч пуштунов, сотни тысяч чеченцев, грузин, теперь вот украинцы поставлены на кровавый счётчик.
Мне неприятно, когда я вижу в блогах украинцев воспевание "киборгов", романтизацию войны и т.п. Думаю, что те, кто реально сражается против русского вторжения, войну нимало не романтизируют, этим грешат кисейные барышни, отгораживающиеся таким образом от настоящего дела - хотя бы того же волонтерства. Война это грязная и неприятная во всех отношениях работа, это мерзость и гнусь. Воюешь - воюй, но понимай, что ничего красивого и праведного в этом нет.
Но, конечно, стократ неприятнее и возмутительнее та российская доброта, которая винит украинцев в "пене на губах". Или не винит, а просто старается "избегать политики", "возделывать свой сад". Доброта под одеялом. Доброта как наркотик. Простейшее бегство от действительности в жалкий, трухлявый мирок, слепленный из подручных материалов - сидим, плюшками балуемся, иппотерапией занимаемся, детей спасаем, хороводики водим. Люди, "спасти ребенка" не означает поставить его на ноги физически и отправить в российскую жизнь воевать или работать на войну. Ну, об этом я уже сто раз писал, не буду повторяться.
Человеку нужно много больше, чем телесное здоровье. Человеку нужна правда. И не здоровы те, кто скрывает правду от себя и от других. Милосердно ли резать им правду-матку? Наверное, нет. Но я по-другому, увы, не умею. А опыт отца Александра Меня, да и отца Глеба Якунина, который тоже далеко не всегда резал правду-матку, часто лукавил - в отличие от отца Александра, который просто молчал - в этой части мне кажется неполноценным. Это как опыт благотворительности - только отец Александр ставил на ноги, оздоровлял человеческую психику, но вот эта здоровая психика потом шла и делала гадости уже по-настоящему, а не на подростковый манер... Опыт этот закончился неудачей, как, впрочем, и опыт диссидентский, и опыт правозащитный. Что-то важное должно быть добавлено, а что - я не знаю. Ну, принципиальность... Ну, идейность... Ну, диалогичность... В общем, европейскость... И что-то еще, как луковица в суп, но что - я не знаю.
РАДОСТИ СТАРЕНИЯ
Как хорошо стареть! Как логос по-прежнему самовозрастаешь, но как двуногий пенис (я же мачо!) - саморазрушаешься. Достаточно сбалансированно и по среднему для палаты расписанию входишь в те слои атмосферы, из которых ещё никто не возвращался. Ну, свобода от страстей - тут лучше Монтеня не напишешь, но я же не владелец замка, а раб ЖЭКа. С каждым годом всё меньше! Чувствуешь себя солнцем из анекдота: Брежнев утром здоровается со светилом - оно подобострастно отвечает, а вечером здоровается - оно его посылает на три буквы: "Я уже на Западе!"
В тени смерти свободнее, чем под светилом совка. Всю жизнь на меня пытались давить авторитетом возраста - мол, вот будешь в моей шкуре... Привет, я в ней и ответственно заявляю - нечем тут щеголять и давить на психику. Старость - как убрать цвет на фотографии. Большинство фотографий от этого сильно проигрывают, хотя проигрыша не чувствуют.
Трагична не старость, трагична жизнь. Просто я раньше снизу глядел и поражался - как же так можно, а теперь гляжу по горизонтали и поражаюсь тому же. Единственное, я переоценивал роль человеческого насилия, людской несправедливости. Более всего несправедливости в жизни - от смерти. Гнусная ложь, что каждый, если упорен, в конце концов занимает своё уникальное место... В гробу! Какая там конкуренция, если человек, который умнее меня и лучше как историк умер, возможно, от рака уже двадцать лет назад. Подумаешь, "праведность на службе у порока". Это драма, а трагедия - второсортные праведники на службе у второсортных пороков. Дожившие на службе у доживших...
Нечестно не то, что у Иова семья умерла, которая была ему нужна. Нечестно, что умершие воспринимаются живыми как предметы, которые могли бы пригодиться, да вот... В сравнении с этим то, что система плодит псевдоинтеллектуалов, которые... Нет, ну я понимаю, что, если уж ты лузер по сути, то надо хотя бы морду сделать как можно более кирпичом и с другими такими же изображать победителей... Если в Кремле - то в Кремле, если нет - то хотя бы на кухне или в пивной... Наглее, ещё наглее, так нагло, чтобы самому себе казаться высочайшим смиренником... Ну, об этом лучше Эразма не напишешь. Обложили Монтенёк с Эразмушкой со всех сторон и остаётся куда-то вверх, что ли...
* * *
Совесть меня грызет, что я по заграницам на авто разъезжаю. Священник не должен быть богаче своих прихожан. Правда, как раз в нашей общинке народ по заграницам очень даже разъезжает. Но не весь, к сожалению. Вообще неприлично быть богатым - alias нищие духом - я затрудняюсь объяснить, почему, но вот так. Господь тоже, кстати, не утруждал себя в этом пункте объяснениями.
Единственное, чем я себя утешаю - что я трачу на эти путешествия то, что другие тратят на выпивку или дачу. Да, если бы у меня была дача, на нее уходило бы больше денег, чем на наш отпуск. Или, будь у меня дача в Кратово или Жаворонках, я бы ее сдавал и на эти деньги мы бы катались по Европе не десять дней, а все сто. Как Наполеон. Но в общем-то все равно гнилые это самооправдания, конечно. Просто я трачу деньги на то, что люблю, а люблю я путешествовать, причем не автостопом. Эти десять дней - не столько глоток буржуазности, сколько глоток свободы.
Поэтому я никогда не поеду туда, куда автостопничают некоторые кротовы, вроде Пакистана или Ирана. Поэтому же, кстати, мы предпочитаем останавливаться в гостиницах. Особенно жена, - мне то очень интересно, как люди живут, а ей важнее, чтобы в ванной были только ее принадлежности.
Кстати, неплохо, что мое призвание проповедника противоречит моей любви к путешествиям и требует усидчивости и постоянного пребывания на месте. А то иногда думаешь - призвание, призвание, а на самом деле просто хобби...
КОЗА МИА - В КОЗЕ НОСТРА
Периодически мне говорят: "Вы священник, вот и ратуете за хождение в церковь". Это всё равно, что сказать: "Вы ведете программу на американском радио, вот и пропагандируете американские ценности". Я проповедовал "американские" ценности, когда "Свободу" глушили, и когда за эту пропаганду не платили, мягко говоря, добром. Я ходил каждое воскресенье в церковь и тогда, когда путь к священству был для меня заказан. Я стал священником, потому что убежден, что вера в одиночку - как свобода в одиночку, как брак в одиночку. Мне очень жаль, что объединяются в России люди в основном консервативного духа, и я не знаю, как это поправить. Ведь если я стану форсировать объединение, я как раз сам окажусь носителем того самого консервативного духа, духа внешнего принуждения и коллективного дисциплинирования. Более всего мешают моему делу не те, кто ходят в РПЦ МП или к "карловчанам", а те, кто никуда не ходят, потому что не надеются на возможность объединения, кто ограничивается разговорами о безнадежности любых попыток. Я не призываю делать попытки, я призываю объединяться для молитвы Богу в духе любви и открытости, на началах внутренней - то есть, полной - свободы, без расчета на какую-либо внешнюю поддержку. И быть не только верующими, но и верными, регулярными, постоянными в этом объединении. Не из страха, что иначе ты плохой христианин, не во имя пропаганды каких-то ценностей, а просто потому, что так надо, что это естественно. А сидеть сиднем и ворчать - неестественно.
*
ЛОВИ ВЕЧНОСТЬ!
Четверть века назад, когда убили отца Александра, я, помимо главного, переживал "ответственность". Надо "сделать шаг вперёд". Не заменить, конечно, но "подхватить", "продолжить".
Это недурно было, но всё-таки вернее чувство, которое сейчас. Чувство освобождения. Вот умер отец Глеб - и я свободен делать больше, свободен быть активнее. Отец Глеб, конечно, ничуть мне не мешал жить и работать, наоборот. Подавно речь не идёт о том, чтобы, как говорят психологи, "дожить за умершего". "Всё, что вы недопели, мы допоём"? Вот ещё! Никто не может допеть за другого, иначе бы зачем другой был нужен, в том-то и кошмар исчезновения из жизни.
Наверное, ощущение освобождения отчасти - от малой части - потому что в отношения с другим человеком неизбежно примешивается эгоизм. Вроде бы нечего делить, а всё-таки подсознательное ощущение, что твоё место под другим, бывает. Даже, если на самом деле его не ощущаешь, лучше "перезаложиться", предположить, что оно есть. Красна изба варением, а человек смирением, пусть даже варёным.
Главное же - смерть любимого человека освобождает от страха смерти. Ты взяла, что могла - иди теперь прочь, от меня ты больше ничего не получишь. Ни смертоносной расслабленности, ни смертоносной подтянутости. Пошла ты куда подальше, а я буду жить, как хочу и как могу, и это куда больше, чем я думал до этой смерти. Смерть любимого человека - свидетельство о том, что жизнь человеческая есть вечность. Не "от вечности", а просто - вечность. Явление вечности на земле, в биологической жизни. Так что давайте ловить вечность и строить, пока Бог не соединит нас в Своем вечном строительстве.
